Андре Бьёрке - Паршивая овца [Мертвецы выходят на берег.Министр и смерть. Паршивая овца]
Я резко вскочил и закричал от боли, мне показалось, что мой череп треснул, как грецкий орех. Я добрался до двери. Она была заперта снаружи! Дым просачивался сквозь щели и замочную скважину.
— Пауль!
Неужели я все еще брежу? Меня звала Моника. Помилуй Бог, это галлюцинации, мне надо выбраться отсюда, пока я снова не потерял сознание. Задыхаясь, я подошел к зеркалу и ощупью стал искать механизм на боковой стенке рамы. Однако и этот выход был заблокирован — механизм разбили чем-то тяжелым. В глазах у меня потемнело, стены поехали, пол завращался. Я погиб…
— Пауль!
Нет, мне не померещилось, меня звали снаружи, теперь это был голос Танкреда. Из последних сил я заставил себя подойти к окну. Оно было заперто, мне казалось, что прошла целая вечность, прежде чем мне удалось открыть его, все это время я только усилием воли не позволял себе потерять сознание.
Внизу стояли Эбба, Моника и Танкред. Они махали мне и издали вопль облегчения, увидев меня живым. Танкред приставил к окну лестницу.
— Только не волнуйся! — крикнул он. — Спасательная команда действует. Ты сможешь сам спуститься? Бросай сюда свою одежду! Спускайся! Мы держим лестницу!
Осыпаемый дождем искр, я спустился вниз. Вскоре, уже одетый, я лежал, обессиленный, положив голову Монике на колени, а она гладила меня по волосам и подносила мне к губам фляжку с коньяком. Жизненные силы возвращались ко мне. Правда, виски еще не отпускала боль, а мышцы напоминали распустившееся желе. Но жизнь уже радовала меня. Я лежал с закрытыми глазами и наслаждался прикосновением прохладных пальцев и тонким ароматом знакомых духов. Я чувствовал себя обломком кораблекрушения, который, по счастливой случайности, прибило к райскому берегу.
— Любимый, я так боялась за тебя! Мы подоспели в последнюю минуту.
Это была истинная правда. Каперская усадьба стояла объятая пламенем, большой деревянный дом пылал, как сухой картон. Огонь охватил уже и северную часть дома, огненные языки лизали крышу над спальней Корпа, фосфорно-желтые обои вспыхнули словно сами собой.
— Кое-кто здесь хорошо поживился, — сказал Танкред и показал на окно первого этажа. — Вон, глядите!
Несмотря на огонь и дымовую завесу, мы смогли разглядеть горящую комнату — она была пуста! Я не увидел в ней ни одного предмета! Там, где стены еще не были охвачены огнем, виднелись светлые прямоугольники на обоях. Все картины были сняты!
Танкред повернулся ко мне:
— Ну, Пауль, тебе, несомненно, есть что рассказать нам?
— Дай мне прийти в себя. Расскажите сначала, как вы здесь очутились?
Танкред улыбнулся.
— Мы пустились на хитрость — сделали ложный ход. Я был уверен, что ночью здесь что-то должно случиться. Проехав две станции, мы вышли из поезда и на машине вернулись в Лиллесанн. К сожалению, мы не сразу попали сюда, нам пришлось ждать, а то бы мы были здесь намного раньше.
— Может, надо что-то предпринять, чтобы потушить пожар? В Хейланде наверняка есть пожарные.
Танкред кивнул.
— Парень, который привез нас сюда на лошади, уже поехал за людьми. Но боюсь, что им не успеть.
Эбба с волнением смотрела на море. Вдруг она закричала:
— Глядите!
Тучи разорвало, и лунный свет залил и берег, и море, туман рассеялся, видимость была хорошая. Эбба показывала на серый силуэт, скользивший между шхерами в километре от берега. Небольшое парусное судно, подгоняемое свежим попутным ветром, уходило в открытое море.
— Вот черт! — воскликнул Танкред. — Это они! У них на борту самая ценная в Норвегии коллекция живописи! Догоним их на моторке! Хотя бы увидим, кто это.
Я никогда не видел Танкреда таким взволнованным, глаза у него сверкали, как у мальчишки, смотрящего фильм про индейцев.
— Как ты себя чувствуешь, Пауль? Поедешь с нами?
Я встал и протянул Монике руку.
— Едем! — Голос мой еще немного дрожал.
Мы побежали к лодке. Я сделал попытку завести мотор, но шнурок выскользнул из моих дрожащих рук. Танкред взялся за дело, и через несколько секунд мы уже мчались в темноту.
Никогда не забуду эту фантастическую гонку. На берегу, у нас за спиной, как праздничная иллюминация, полыхал огромный костер. Теперь огнем был охвачен весь дом. Пламя бросало желтые отсветы на окрестные скалы. Каперская усадьба напоминала вулкан, долго копивший в себе разрушительные силы, чтобы вдруг разразиться всепожирающей яростью. Серебристо-серые рыбацкие шхуны у причала на фоне этого неистовства казались мертвым лунным пейзажем. А впереди нашей лодки, устремившись к плотной полосе тумана, скользило, как призрак, судно.
Волнение на море усилилось, но ветер был попутный, и лодка надежная. Она энергично разрезала волны, а мотор заливался, как рассерженная собака. Расстояние между нами и парусником сокращалось с каждой минутой, его очертания проступали все яснее.
По величине судно было, как большая парусная лодка или яхта, но мачта была выше, чем на современных судах такого типа, и паруса были сделаны по старому образцу. Корма по форме напоминала ракушку и была такая же серая, как и паруса. Это была точная копия модели корабля, что висела у меня в комнате. Несомненно, Тённес Тубиасен видел именно это судно три ночи назад.
— Нужно догнать их, пока они не скрылись в тумане! — крикнул Танкред, который сидел на руле. — Во что бы то ни стало! Когда подойдем к ним на десять-пятнадцать метров, ты, Пауль, зажжешь эту штуку. — Он показал на маленький прожектор, вмонтированный в нос лодки.
— Нам обязательно так близко подходить к ним? — спросил я, еще не совсем освоившись со своей новой ролью отчаянного смельчака. — А если они начнут стрелять?
— Придется пойти на риск, нам надо увидеть их. Если они пустят в нас пушечное ядро образца 1812 года, падайте на дно лодки. Ну и волны!
Нас отделяло от них уже метров пятьдесят. Я различал серые тени, скользившие по палубе, на корме неподвижно стояли два человека. Какое-то четвероногое существо ходило по поручням перед ними. Моника судорожно сжала мою руку.
Расстояние сократилось на тридцать метров, и тут произошло непредвиденное. Ветер оставался прежним, но судно, вздрогнув, вдруг стало заметно набирать ход, и за несколько секунд расстояние между нами опять увеличилось.
— Они уходят от нас! — крикнул Танкред. — Включай прожектор!
Я исполнил приказ, и яркий луч света прорезал ночь. Судно было уже у самой полосы тумана, дальше мы не могли его преследовать. Для парусника оно развило огромную скорость, как большая птица, оно влетело в туман и растаяло в нем. Луч прожектора на один миг успел осветить людей, стоявших на корме. Скрестив на груди руки, они наблюдали за нами, один был в брезентовой робе, на другом развевался темный плащ. Я сразу узнал их, это были Рейн и Пале. На плече у Рейна сидел черный кот.
